Заметил: в анонсах шоу "Король ринга-2" большинство участников представлены как гангстеры или их обслуга. Выходит, то, чего они добились в реальной жизни своим трудом, - это так, мусор. А вот если бы они были бандюганы и крестные отцы - это да, круто.
А еще на днях смотрел программу "Как стать миллионером", в которой певец Дмитрий Маликов зарабатывал деньги на операцию какому-то мальчику. Денег надо было больше 400 тысяч рублей. Маликов отгадал слов на 200 тысяч и решил дальше не рисковать - сказал, что остальное он "найдет". Надо полагать, просто доложит свои.
Низкий ему за это поклон, это я говорю от души. Но у меня и вопрос: почему в одной из богатейших стран мира деньги на лечение больного ребенка приходится зарабатывать практически в казино? Я попробовал представить, как смотрели эту программу родители больного пацана, которому без операции не жить. И вы, читатель, попробуйте.
Перед 9 мая по ТВ показали большой фильм о... Магде Геббельс. Золотая, оказывается, женщина была...
Вряд ли журналистам и их начальникам кто-то ставил задачи - в России так, на 110 процентов, работают только по собственной дури. Просто люди сейчас на тему "как наше слово отзовется" думать не приучены. А зря...
Телевидение уже давно не говорит "что такое хорошо, что такое плохо". Оно "транслирует импульсы", простые как мычание. Оно - бесконечная криминальная сага с перерывами на прогноз плохой погоды. Оно отмеряет нам добро как блокадный хлеб. Фильмы и передачи про жуликов - в прайм-тайм, а беседа с митрополитом Кириллом о божественном - раз в неделю, в субботу, в 8 утра, когда в стране самый сон.
Телегенералы разводят руками - рейтинги! У ливерной колбасы, помнится, были отличные рейтинги при советской власти - потому что другой не было. Может, стоит и сейчас попробовать "кормить" народ чем-то другим, кроме крови и безнадеги?
В нашем классе, помню, висел стенд "Моральный кодекс строителя коммунизма": кто не работает, тот не ест; каждый за всех, все за одного; человек человеку друг, товарищ и брат. Нет-нет да и прочитаешь. И в детском сердце - откладывалось.
А недавно общественность горячо спорила, можно ли в школе преподавать Закон Божий. То есть можно ли в школе говорить детям: "Не убий, не укради, возлюби ближнего своего как самого себя"?
После этого стоит ли удивляться, что самая расхожая поговорка нынче "Не украдешь - не проживешь". Это мы как бы шутим. На самом-то деле мы люди честные, это просто юмор у нас такой. В советские времена так шутили только между собой. В 90-е эти шутки заполонили ТВ и газеты. Не нужно говорить, что это Ельцин и Чубайс научили россиян воровать, россияне и до них это прекрасно умели.
Поставим наконец все на свои места: будем судить и сажать за честность. Это и логично: ведь преступление - это нарушение общественных норм, а про наши нормы уже как-то неудобно говорить. И насколько же меньше народу будет в тюрьмах! Думаю, многие даже придется закрыть.
Реформа должна быть полной. Сказки, где добро побеждает зло, сжечь. Разговоры о морали, совести, нравственности запретить как вредные, разлагающие молодое поколение. А то вот услышит пацан в промежутке между радио "Шансон" и сериалом "Зона" слова "душа обязана трудиться" да и вдруг задумается. А если задумается не он один?
Двадцать лет было у нас на починку. Но, восстанавливая экономику, никто не подумал о восстановлении души и мало кто думает до сих пор. Хотя ей, душе человеческой, досталось больше, чем экономике. Миллионы людей писали доносы, миллионы предавали, миллионы по этим доносам шли в тюрьму, лелея в своем сердце ненависть и жажду мести. Лермонтов написал о своей России - "страна рабов". А нынче такое и написать некому, потому что и поэты стали рабами.
У нашей морали сегодня нет "нуля" - точки, от которой можно вести отсчет хорошего и плохого. Суд человеческий нам не указ, а суда Божьего, считаем, и не будет вовсе. Поэтому все можно и ни за что не стыдно.
Решения проблем мы всегда находим такие, чтобы они ничего не решали. Дискутируем: сколько надо платить чиновникам и разным силовикам, чтобы они не брали взяток? И никто не сказал, что сколько ни плати - все равно будут брать. Если бы воровали у нас от нищеты материальной, колонии были бы забиты учителями, врачами и пенсионерами - они-то и правда живут на гроши. Но воруют другие. И сидят другие. Потому что наше воровство - от нищеты духовной.
Ну да, да, сейчас многие ходят в церковь. Спроси человека: "Бог есть?" Скажет: "Видимо, есть". "Веришь в Бога?" Скажет: "Ну, верю". Но если Бог есть, то есть и вся остальная цепочка: Страшный суд, ад и рай, наказание и награда. А главное - есть бессмертие души. А значит, за грехи нашей в общем-то короткой жизни душе придется отвечать вечно. Вот этого не говорят детям даже самые мудрые учителя. А зря.
Сегодняшний россиянин отладил с Богом товарно-денежные отношения: появилась проблема - пошел в церковь, поставил свечку. Чем серьезнее проблема, тем свечка толще. Купил, затеплил - и все, ждешь: вот сейчас и снизойдет на тебя благодать Господня! Так и я однажды пришел в церковь. А бабушка, у которой я спросил, кому свечку ставить, чтобы все вернее сбылось, ответила: "Кому хочешь. Но обязательно скажи - да будет на все Твоя воля!" Вот так: только если заслужил - исполнится.
Мы на войне: с самими собой, с миром, с Богом, со своей совестью, которая иногда поднимает голову. Мы и ведем себя как матерые окопники: пугаем друг друга кровавыми "фронтовыми легендами"; поминаем погибших, внутренне радуясь: "А я-то живой!" Без меры пьем, без любви любим. Мы не воруем, мы - трофейничаем. Потому что эта страна так и не стала нам родной. Отобранная у прадедов, она так и не вернулась к правнукам.
Шесть соток, квартира, машина - это да, наше, не замай. А страна - чья-то. Мы думаем, что война все спишет, и боимся, что не спишет ничего. Нам хочется, чтобы все кончилось и - чтобы не кончалось никогда. Мы боимся мира, потому что не знаем, как нам тогда жить.
Чтобы покончить с войной, нам надо обрести душевный покой. Я недавно придумал для этого простой рецепт: надо увеличивать количество добра. Для тех, кто помнит "спешите делать добро" или читал Александра Островского, он, конечно, не нов. Но в том-то и дело, что многие, оказалось, такие слова слышат впервые.
Сергей Тепляков, обозреватель "Известий"
