Министр обороны Роберт Гейтс написал статью, в рамках которой в общих чертах обрисовал новую военную стратегию США, подчеркнув, что она «должна предусматривать способность страны справиться с вызовами, бросаемыми вооруженными силами других государств».
В том числе и России, благо ее операцией на Кавказе Гейтс явно впечатлен.
«Относительно жестокое – хотя и убийственно эффективное – российское наступление на Грузию с применением обычных средств было подкреплено сложными кибератаками и отлично скоординированной пропагандистской кампанией. Вид российских танков, входящих в Грузию в августе, служит напоминанием о том, что с определенными странами и их вооруженными силами все еще надо считаться», – пишет Гейтс в первом за 2009 год номере журнала Foreign Affairs.
При этом республиканский министр обороны, которому удалось сохранить свой пост и в демократической администрации Барака Обама, особо подчеркивает, что «Россия и Китай увеличили свои оборонные расходы и ускоряют программы модернизации, которые включают в себя потенциалы, особенно ПВО и истребительной авиации, которые в ряде случаев приближаются к американским».
Правда, на этом комплименты главы Пентагона российской военной машине заканчиваются. Он считает, что как человек, «готовивший оценки советской военной мощи для нескольких президентов», может утверждать – армия России все еще недостаточно сильна.
«Российские танки и артиллерия, возможно, сокрушили крошечные вооруженные силы Грузии. Но обычные вооруженные силы России, хотя и значительно улучшившиеся с их нижней точки конца 1990-х годов, остаются бледной тенью их советских предшественников. А неблагоприятные демографические тенденции в России, вероятно, будут сдерживать эти силы», – приводит «Интерфакс» текст статьи.
Как бы там ни было, Гейтс предостерегает Вашингтон от нового витка холодной войны, так как «Москва уже не руководствуется идеологией установления глобального господства». «Россией движет желание искоренить ее прошлые унижения и стремление к господству в ее «ближнем зарубежье», – пишет шеф Пентагона.
В конечно счете, отмечает Гейтс, национальная оборонная стратегия США позволяет рассчитывать на то, что, хотя превосходство Америки в обычных военных действиях и не является неоспоримым, оно сохранится в среднесрочной перспективе, если исходить из нынешних тенденций. «Однако США не могут считать гарантированным свое теперешнее превосходство, и им нужно больше инвестировать в программы, платформы и персонал, которые бы обеспечили непрерывность их превосходства», – резюмирует он.
Интересно, что в среду и Россия активизировала дискуссию вокруг своей новой военной доктрины, причем акцент также был сделан на августовском конфликте в Грузии. «Конфликт с Грузией в этом случае стал катализатором, который ускорил принятие решения о реформе Вооруженных сил России», – подчеркнул начальник Генштаба ВС РФ генерал армии Николай Макаров, выступая перед иностранными военными атташе в среду.
Особенно важную роль, по его словам, в вооружении России будут играть информационные и нанотехнологии, оружие с искусственным интеллектом, а также космические проработки. В частности, отечественные конструкторы обещают снабдить российскую армию миниатюрными средствами поражения, в том числе беспилотными самолетами, радиоуправляемыми мини-катерами и подводными лодками.
Кроме того, космические ракетные комплексы, системы наблюдения, связи и навигации, в том числе ГЛОНАСС, а также новое поколение комплексов геодезической и метеорологической разведки должны будут контролировать ситуацию в космическом пространстве. Наконец, Минобороны и Генштаб разрабатывают новую программу вооружений до 2020 года, в результате чего армия получит новые образцы военной техники.
«Новая редакция военной доктрины страны будет отвечать современным вызовам и угрозам, существующему изменению геополитической и военно-политической обстановки в мире, в том числе возрастанию роли военной силы в политике», – заявил заместитель секретаря Совета безопасности России Юрий Балуевский, возглавляющий рабочую группу по новой доктрине. Он также подчеркнул, что документ сохранит за Москвой право применения ядерного оружия в качестве инструмента стратегического сдерживания.
